Брюс и его борьба за власть

Роберт Брюс и Елизавета де Бург Роберт Брюс и Елизавета де Бург

18 мая 1291 года под натиском сарацинов пала Акра, последний оплот крестоносцев на Святой Земле, и Иерусалимское королевство, основанное двумя столетиями раньше во время первого крестового похода, окончательно прекратило свое существование. Так закончилась великая европейская мечта о христианском Ближнем Востоке. Известные и святые места Священного Писания - от Египта и Палестины до Ливана и Сирии - остались в руках мусульман и были недоступны для христиан еще пятьсот лет, до самой эпохи Наполеона.

С потерей Святой Земли рыцари Храма лишились не только важнейшего района военных операций, но и изначального смысла своего существования. По крайней мере, в военном отношении им больше нечем было оправдать свое существование. Остальные ордена воинствующих монахов базировались в других местах, и их крестовые походы имели другие цели. Орден госпитальеров сначала обосновался на Родосе, а затем на Мальте и в течение трех веков контролировал Средиземноморье в интересах становившегося все более меркантильным христианского мира.

Тевтонские рыцари уже нашли себе занятие на Балтике, уничтожая языческие племена и утверждая господство христианства на обширной территории, от Пруссии - через Латвию, Литву и Эстонию - до самых берегов Финского залива.

Испанские ордена Сантьяго, Калатрава и Алькантера направили свои усилия на изгнание мавров с испанского полуострова, а португальские Рыцари Христа посвятили себя морским путешествиям. И только тамплиеры - самый богатый, сильный и влиятельный из орденов - остался без цели и без дома. Намерения храмовников основать свою резиденцию в Лангедоке встретили сопротивление и остались мертворожденной идеей.

Полтора десятилетия после падения Акры стали периодом заката ордена тамплиеров. Затем, на рассвете 13 октября 1307 года, король Франции Филипп IV издал приказ арестовать всех тамплиеров в их собственных владениях. На протяжении последующих семи лет центральное место в процессе, начатом французским королем, постепенно занимала инквизиция. По всей Европе тамплиеров арестовывали, подвергали допросам, пытали и казнили. В 1312 году орден Храма был официально распущен папой. В 1314 году последний великий магистр ордена Жак де Моле был сожжен на костре, и орден тамплиеров действительно прекратил свое существование.

Возвышение Роберта Брюса в точности приходится на этот период. Впервые он появляется на исторической сцене в 1292 году, через год после падения Акры, когда ему жалуют титул графа Каррика. Наивысшей точкой в его карьере можно считать битву при Баннокберне в 1314 году, через три месяца после смерти Жака де Моле. В 1306 году, за год до начала репрессий против тамплиеров, Брюс был отлучен от церкви, и эта ссора с папским престолом длилась двенадцать лет. Не признавая Брюса, Рим не имел возможности вести с ним переговоры и проводить свою политику в его владениях. Папские указы больше не имели силы в Шотландии - или, по крайней мере, в той части страны, которая контролировалась Брюсом и лежала, таким образом, «вне правового поля». Следовательно, если строго следовать букве закона, то в этих районах Шотландии не имел силы папский указ, запрещавший деятельность ордена тамплиеров во всей Европе. Если рыцари ордена, бежавшие от своих преследователей в континентальной Европе, надеялись найти убежище, они могли рассчитывать на покровительство Брюса.

На протяжении нескольких столетий множество легенд и преданий связывало Брюса с тамплиерами, несмотря на то что связь эта не была достоверно установлена. Могильные плиты в Аргайлле являются убедительным доказательством обоснованности этих легенд: надгробия датируются тем же периодом и расположены в регионе, где беглым тамплиерам было совершенно естественно искать убежища. Более того, чем пристальнее мы вглядываемся в Брюса, тем яснее понимаем, что у него и тамплиеров было много общего.

Кельтское королевство Шотландии

Брюса принято считать центральной фигурой в процессе борьбы за независимость средневековой Шотландии. Однако намерения Брюса простирались гораздо дальше - он замыслил нечто более радикальное и амбициозное, чем просто избавление от английского господства. Брюс мечтал - не больше и не меньше - о реставрации уникального Кельтского королевства со всеми кельтскими институтами власти и государства, предполагавшими даже человеческие жертвоприношения.

В средневековых Ирландии и Уэльсе даже в те времена, когда там еще не установили свою власть пришедшие из Англии норманны, не существовало централизованного государства. Обе страны раздирали междоусобные войны многочисленных местных князьков, или вождей кланов. В «начале позднего средневековья» Шотландия была «единственным кельтским государством с полностью сформировавшимися и независимыми политическими институтами».

Во времена Римской империи преобладающим населением Шотландии были пикты, которые продолжали играть важную роль в истории страны вплоть до середины девятого века. Однако в конце пятого столетия на западное побережье Шотландии стали прибывать переселенцы из Ирландии, по большей части из Ольстера. Они основали королевство, получившее название Далриада. Одним из древних опорных пунктов этого королевства был Дунадд, расположенный всего в трех милях от Килмартина. На протяжении 350 лет королевство Далриада на западе страны и пикты, занимавшие всю остальную территорию, с переменным успехом боролись за власть, на некоторое время приобретая доминирующее влияние, а затем снова уступая его. Часто эта борьба принимала насильственные формы, но так было не всегда. Соперничество распространялось также на культурную и династическую сферу, а в определенные периоды отмечался высокий уровень межнациональных браков. Тем не менее, к 843 году Далриада одержала окончательную победу. Нельзя сказать, что пикты потерпели военное поражение - они просто ассимилировались. Культура и язык пиктов полностью, хотя и постепенно, исчезли, и Шотландия под эгидой короля Далриады Кеннета МакАльпина превратилась в единое Кельтское королевство.

Примерно в 850 году в Сконе Кеннет был провозглашен королем всей Шотландии. Внутренние распри, интриги и ссоры - подобные тем, что увековечил Шекспир в своем «Макбете» - не прекратились, но в 1124 году во времена потомка Кеннета МакАльпина короля Давида I окончательно сформировалось феодальное королевство Шотландия. Это произошло через четверть века после того, как крестоносцы основали на Святой Земле Иерусалимское королевство.

Норманны впервые вторглись в Шотландию во времена Вильгельма Руфуса, сына Вильгельма Завоевателя, но до эпохи короля Давида I не предпринимали широкомасштабных или успешных набегов. Сам Давид был чистокровным кельтом, сыном кельтского короля Малькольма III. Тем не менее в период его правления в страну было допущено большое количество норманнских и фламандских рыцарей. Появились в стране и монахи, преимущественно цистерцианцы. Однако Шотландия продолжала оставаться полностью кельтским королевством. Имеются свидетельства того, что кельтское мышление - как языческое, так и христианское - продолжало существовать здесь достаточно долго. Среди уникальных институтов, основанных Давидом, была должность «королевского стюарда», которая впоследствии превратилась в «стюарта». Именно с этой должности берет свое начало королевская династия Стюартов. Стюард был своего рода наследным управляющим королевского двора или канцлером двора. Подобная должность существовала во Франции при династии Меровингов тремя столетиями раньше и называлась «управляющий дворцом». В конечном итоге «управляющие» сменили Меровингов и основали династию Каролингов. Аналогичным образом в Шотландии Стюарты (правда, мирным путем) пришли на смену династии короля Давида. Первый королевский стюард Уолтер Фиц-Алан происходил из кельтской Бретани и был сыном Алана Фиц-Флалда. Вполне возможно, что среди предков Алана был Шотландский тан Банко из Лохабера, фигурирующий в пьесе Шекспира.

В свите короля Давида был норманнский рыцарь Роберт де Брюс. Давид пожаловал ему во владение долину Аннан, которая считалась стратегически важной дорогой из Карлайла в Шотландию. Кроме того, Брюс был другом английского короля Генриха I и владел обширными землями в Йоркшире. Считается, что семья Брюса происходит из окрестностей современного Брикса, расположенного к югу от Шербура. Однако в последнее время выдвигалось предположение о фламандских корнях Брюса - якобы он вел свое происхождение от Роберта из Брюгге, известного кастеллана этого города, жившего за три четверти века до этого. Роберт исчез из города Брюгге в 1053 году, именно в тот год, когда Матильда Фландрская вышла замуж за герцога Нормандии Вильгельма. Роберт вполне мог сопровождать Матильду во Францию, а потом, тринадцать лет спустя, вместе с ее мужем участвовать во вторжении в Англию.

Несмотря на то, что в эпоху короля Давида Роберт де Брюс вел свое происхождение от норманнов, его прадед женился на прабабке Давида, племяннице кельтских королей Малькольма IV и Уильяма I. Таким образом, Роберт Брюс, впоследствии сыгравший важную роль в истории Шотландии, мог смело утверждать, что принадлежит к древнему роду кельтских королей и является прямым потомком правителя Далриады Кеннета МакАльпина. Брак дочери Роберта Брюса и Уолтера Стюарда, или Стюарта, положил начало королевской династии Стюартов.

До конца тринадцатого века в шотландском обществе кельтский элемент занимал доминирующее положение. Так, например, самыми влиятельными вельможами королевства были тринадцать графов, или танов, которые вели свою родословную и титулы от древнего королевства Далриада. Самым могущественным из них был граф Файф, и ему принадлежало наследственное право усаживать нового правителя Шотландии на трон во время церемонии коронации. Сама коронация по традиции проводилась в Сконе, в двух милях от Перта вверх по течению реки Тей, а трон для церемонии был построен на камне Сконы, который якобы был привезен на это место Кеннетом МакАльпином в 850 году.

Скона считалась священным или почти священным местом еще в докельтские времена, когда здесь жили пикты. Центральный точкой Сконы был «холм веры», или, как его сейчас называют, Мут-Хилл. Здесь во время ритуала, корни которого уходят в незапамятные времена, нового монарха сажали на камень и вручали ему символы королевской власти, в число которых входили, по всей видимости, скипетр и мантия. Таким образом, король венчался со своими землями, с народом, которым ему предстояло править, и с самой богиней земли, часто изображавшейся в облике животного. В ирландском варианте этого ритуала в жертву приносили кобылу; затем ее варили, и новый король окунался в эту воду, ел мясо жертвенного животного и пил получившийся бульон. Считалось, что таким образом обеспечивается плодородие земли и плодовитость людского рода.

К двенадцатому веку под влиянием крестовых походов этот архаичный принцип -ответственность монарха за плодородие земли - соединился с эзотерическими иудаистско-христианскими обычаями, в результате чего возник целый свод поэтических произведений, который теперь ПОЛУЧИЛ название романов о Граале. Эти романы, как мы убедимся позднее, имели непосредственное отношение к Шотландии.

Коронация Александра III в 1249 году была типичным шотландским ритуалом, который сохранился в Шотландии спустя много времени после своего исчезновения в других местах. Когда Александра посадили на трон в Сконе, престарелый бард из горной Шотландии на гэльском языке торжественно прочитал генеалогию нового монарха, удостоверив его происхождение из древней Далриады от «первого шотландца». Александра - что вполне уместно для шотландского правителя - всегда сопровождал арфист. Когда король путешествовал, его появлению предшествовало, как того требовала традиция для главы клана, появление семи женщин, которые воспевали его славу и знатность. Вне всякого сомнения, поначалу эта церемония казалась величественной, но быстро должна была стать слишком шумной и затянутой.

Неудивительно, что в такой обстановке власть церкви была минимальной. В девятом веке Шотландия часто становилась убежищем для спасшихся раскольников из Кельтской церкви Ирландии. С одной из таких групп в Шотландию пришла система монастырей, но она никогда не стала такой же влиятельной, как за морем, в Ирландии. В двенадцатом веке, несмотря на приход цистерцианцев, Римско-католическая церковь практически исчезла из страны. В Лотмане, к примеру, после 950 года не было образовано ни одной новой епархии. В Стратклайде за это время тоже не прибавилось ни одной общины.

Тем не менее Кельтскому королевству Шотландии, которое достигло расцвета при Александре III, было суждено умереть вместе с ним. В марте 1286 года в одну из грозовых ночей король, возвращавшийся с заседания совета в Эдинбурге, каким-то образом отделился от своей свиты, а утром был найден со сломанной шеей. Его смерть спровоцировала не только серьезный внутренний кризис и яростную схватку за трон, но и стала предлогом невиданного до сей поры вмешательства Англии в дела Шотландии.

Появление Брюса

Александр умер, не оставив после себя сыновей. Его единственная дочь Маргарет была замужем за королем Норвегии, и шотландцы не хотели, чтобы ими правил норвежец. Поэтому было образовано временное правительство, состоящее из шести «хранителей мира»: графа Файфа, которому принадлежало решающее слово, графа Бьюкена, Джеймса Стюарта, Джона Комина, а также архиепископов Глазго и Сент-Эндруса. Этот совет, представлявший собой нечто вроде регентства, решил возложить корону на дочь Маргарет Норвежской, которую тоже звали Маргарет и которая в то время была еще младенцем. Условились, что по достижении совершеннолетия девочка выйдет замуж за принца Эдуарда, будущего английского короля Эдуарда II. Но в 1290 году по пути из Норвегии домой юная Маргарет умерла, и вопрос о наследнике шотландского престола окончательно запутался. На трон претендовали более дюжины кандидатов, включая Джона Баллиола и деда Роберта Брюса, известного под именем Соперник. Опасность гражданской войны была настолько велика, что епископ Сент-Эндруса пригласил в качестве арбитра короля Англии Эдуарда I. Таким образом, норманнский королевский дом Англии получил право вмешиваться в дела Кельтского королевства Шотландии.

Эдуард не терял времени даром и использовал этот мандат в своих интересах. Встретившись в 1291 году с претендентами на шотландский престол, он заявил о своем намерении самому стать сюзереном Шотландии. Несмотря на протесты, шотландских лордов угрозами и лестью заставили хотя бы частично признать статус английского короля, который тот себе самозванно присвоил. Вырвав это признание, Эдуард решил дело в пользу Джона Баллиол а, претензии которого были признаны законными. Баллиола короновали в Сконе. Эдуард тут же забыл о своих обещаниях уважать независимость Шотландии, потребовав унизительной покорности и преданности от человека, которого он посадил на трон. В 1294 году претензии английского короля вынудили шотландцев к восстанию. Баллиол заключил союз с Францией и в 1296 году отрекся от своей клятвы верности Эдуарду. Но было уже поздно -армия Эдуарда разорила Бервик и вторглась в Шотландию. Шотландцы потерпели поражение; оставшийся в живых Баллиол был подвергнут публичному унижению и отправлен в ссылку.

Покорив Шотландию, Эдуард повел планомерное наступление на любые остатки, как политические, так и религиозные, древнего Кельтского королевства. Особое внимание было уделено камню Сконы, самому старому священному талисману кельтов. По распоряжению Эдуарда надпись на камне была стерта, а сам камень перевезли из Сконы в Лондон. Большая печать Шотландии была разбита, а королевские архивы конфискованы. В данном случае Эдуард считал самого себя защитником веры - настоящим христианским королем, заботящимся о распространении власти Рима. Чтобы поддерживать этот образ, полезно было подчеркивать языческие аспекты старого Кельтского королевства, которое изображалось не только еретическим, по Даже языческим и сатанинским. Распространяя слухи о колдовстве и некромании, Эдуард получал возможность морального и теологического обоснования своего крестового похода с целью аннексии Шотландии.

Подавив сопротивление по всей стране, Эдуард передал бразды правления в руки своего ставленника, графа Уоррена. Уоррен с пренебрежением и надменностью относился к своей роли, и спустя год, в 1297 году, убийством шерифа Ланарка Уильям Уоллес подал сигнал к началу всеобщего восстания против англичан. Затем, объединившись с Уильямом Дугласом, Уоллес совершил нападение на проанглийски настроенный суд в Сконе. Восстание Уоллеса координировалось с другими подобными выступлениями, во главе которых стояли епископ Глазго и Джеймс Стюарт.

Именно на фоне этих бурных событий появилась фигура Роберта Брюса, который возглавил восстание на юге страны. Брюс уже был графом Карриком, владея одним из самых больших кельтских поместий в стране, в которое входил почти весь западный регион, известный как Голуэй. Его последователи и вассалы контролировали обширные пространства в Ольстере, включая весь Северный Антрим, часть территории, которая теперь называется графством Лондондерри, а также остров Ратлин. Собственные владения Брюса, помимо Каррика, включали третью часть земель в Хантингдоне, Гэрлохе и Данди. Как мы уже знаем, в жилах Брюса текла королевская кровь: его прадед женился на женщине, которая вела свою родословную от Давида I.

К концу 1297 года Уоллес употребил все свое влияние, чтобы архиепископом Сент-Эндруса - самого влиятельного епископата в Шотландии - был избран настоятель собора в Глазго Уильям Ламбертон.

Ламбертон был известен как пламенный патриот, и шотландцы надеялись, что утверждение его в этой должности поможет их борьбе за независимость. Епископ, не мешкая, отправился в Рим, чтобы его избрание было утверждено папой, и по поручению своих братьев по оружию повез обращение к папскому престолу. Тем временем один из могущественных шотландских графов - возможно, сам Брюс - посвятил Уоллеса в рыцари, а в 1298 году он был избран «хранителем Шотландского королевства».

Однако весной этого же года ширившееся восстание стало причиной еще одного крупномасштабного вторжения англичан.

19 и 20 июля английская армия, состоявшая из 2000 всадников и 12 000 пеших воинов, разбила лагерь во владениях тамплиеров на территории, которой владел храм Листона (в настоящее время это территория аэропорта Эдинбурга). Войско Эдуарда было усилено отрядом тамплиеров, в состав которого входили - что достаточно примечательно - два высших прелата ордена, магистр Англии и прецептор Шотландии. В это время орден Храма еще не подвергался преследованиям, и у тамплиеров не было никаких причин для опасений. Но даже в этих обстоятельствах связи тамплиеров с английским королем были крайне нерегулярными -аномалия, которой историки так и не нашли удовлетворительного объяснения. Во все времена тамплиерам категорически запрещалось принимать участие в мирских войнах, и особенно против христианских монархов. Единственной целью их существования объявлялось участие в особого рода конфликтах, крестовых походах, которые скрупулезно определялись как военные акции против неверных. Шотландцев вряд ли можно было отнести к неверным, а Шотландия находилась под защитой папы. И действительно, епископ Ламбертон только что лично получил подтверждение своего избрания от папы Бонифация VIII. Единственное объяснение вмешательства тамплиеров в этот конфликт выглядит следующим образом: языческие и древние кельтские традиции среди восставших были распространены настолько широко, что это служило оправданием «маленького крестового похода».

Как бы то ни было, но 22 июля 1298 года в битве при Фолкерке шотландцы потерпели жестокое поражение. Потери англичан выглядели ничтожными. С английской стороны были убиты только двое военачальников. Ими оказались высшие прелаты тамплиеров.

После поражения при Фолкерке Уоллес был вынужден сложить с себя полномочия «хранителя», но восстание продолжалось. Осенью 1298 года восставшие предложили Джону Комину и Роберту Брюсу стать регентами страны, чтобы вместе продолжить борьбу. Однако вскоре Комин и Брюс поссорились, и возникшие между ними трения не только препятствовали совместным действиям против англичан, но и едва не стоили Брюсу жизни. В 1299 году, когда епископ Ламбертон вернулся из Рима, он стал третьим регентом, выступая в качестве арбитра в спорах между своими товарищами. На самом деле Ламбертон симпатизировал Брюсу и вскоре сам поссорился с Комином. Брюс, которому надоели эти разногласия, отказался от должности регента, временно оставил Шотландию в руках Ламбертона и Комина, а сам начал укреплять свои позиции другим путем. Этот путь включал в себя два важных династических союза.

В начале 90-х годов Брюс женился на дочери графа Мара Изабелле, а его сестра Кристина вышла замуж за брата Изабеллы, который унаследовал графский титул. В этом браке у Брюса родилась дочь Марджори, которая в 1315 году выйдет замуж за Уолтера, сына Джеймса Стюарта. Но в 1302 году Изабелла де Map умерла, и Брюс с завидным хладнокровием и расчетливостью совершил маневр, который привел к его временному союзу с англичанами. Он женился на Элизабет де Бург, дочери графа Ольстера, который был верным сторонником английского короля. Еще со времен Далриады между Ольстером и Карриком, родным графством Брюса, существовали тесные культурные и политические связи. Это заметно и сегодня - по той частоте, с которой префикс «Каррик» встречается в географических названиях Северной Ирландии. Женившись на дочери графа Ольстера, Брюс получил возможность освежить старые связи между своими владениями в Шотландии и ирландскими землями, которыми владели бывшие хозяева Каррика. Теперь он мог получать существенную поддержку - как финансами, так и людьми - с противоположного берега Ирландского моря.

Имея союзников в Ольстере, можно было сохранять важный морской путь для доставки продовольствия и оружия.

Тем временем восстание продолжалось без него. В 1303 году в сражении при Рослине Комин разбил небольшую армию англичан. Успех этот, однако, был временным, потому что в 1305 году Эдуард вновь вторгся в Англию, вынудив Комина признать свое поражение и принести клятву верности английской короне. В 1305 году пленением Уоллеса делу шотландской независимости был нанесен еще один удар. С жестокостью, чрезмерной даже для средневековья, Уоллес был буквально изничтожен. Его протащили за лошадью четыре мили от Вестминстера до Смитфилда, кастрировали, повесили, еще живому вспороли живот, а затем обезглавили. Тело Уоллеса было разрублено на четыре части, которые выставили на обозрение в разных местах.

Убийство Джона Комина

Уоллес был мертв, а Комин находился под железной пятой англичан. Однако в марте 1304 года, за год до пленения Уоллеса, умер отец Брюса, и Роберт стал прямым претендентом на шотландский престол. Через три месяца, в июне 1304 года, он заключил тайное соглашение с епископом Ламбертоном. Содержание этого соглашения так и осталось неизвестным, но, по словам Барроу, одного из биографов Брюса, «в нем содержались туманные рассуждения о «соперниках» и «опасностях». Теперь принято считать, что соглашение включало в себя план создания независимой Кельтской Шотландии, монархом которой при поддержке Ламбертона станет Брюс. Однако, прежде чем претворять этот план в жизнь, требовалось что-то сделать с Джоном Комином.

Семья Комина, к которой принадлежали лорды графств Бьюкен и Монтейт, была старинной и по влиянию и знатности могла соперничать с семьей Брюса. Сам Джон Комин являлся главой старшей ветви дома и носил множество титулов, в том числе лорда Лохабера, Баденоха и Тайндейла. Несмотря на все ссоры с Брюсом и Ламбертоном, его патриотизм до сих пор никогда не ставился под сомнение. Но после капитуляции перед английским королем Эдуардом в 1304 году он превратился в объект нападок, и репутация его пошатнулась.

Последовавшие события ставят историков в тупик: многое не нашло объяснения еще в те времена, а многое умышленно замалчивалось. Достоверно известно лишь следующее. 10 февраля 1306 года в францисканской церкви в Дамфризе Брюс собственноручно убил соперника. Комин получил удар кинжалом прямо перед алтарем и был брошен умирать на каменном полу церкви. Как свидетельствуют некоторые источники, он умер не сразу, а был перенесен в безопасное место монахами, которые собирались перевязать его рану. Услышав об этом, Брюс вернулся в церковь, притащил Комина назад к алтарю и здесь же добил его. Когда дядя Комина попытался вмешаться, его остановил зять Брюса Кристофер Сетон.

Описание этого события, которое дал через шестьдесят девять лет Джон Барбер, единственный видный хроникер того времени и первый биограф Брюса, отличается странной расплывчатостью - странной, потому что обычно Барбер утомляет своими подробностями, точно указывая имена, даты и цифры. Рассказ о самом убийстве занимает достаточно много места, но практически ничего не говорится о его причинах. Барбер осторожно предполагает, что Брюс и Комин заключили союз против англичан, но Комин искал предлога разорвать его. Выдвигаются предположения, что встреча в церкви была случайной, а убийство не готовилось заранее, а явилось результатом вспышки ярости, последовавшей в ответ на обвинения в предательстве. Однако Барбер сам признает, что существуют и другие объяснения, хотя старательно избегает приводить их. Современные историки подтверждают, что все могло быть не так просто, но предлагаемые ими версии вряд ли можно считать удовлетворительными. Некоторые особенности убийства Комина невозможно объяснить просто нарушением договора или давней антипатией между ним и Брюсом.

Во-первых, существуют убедительные свидетельства, что убийство Комина не стало результатом неконтролируемой вспышки гнева. Наоборот, оно было тщательно продумано и, возможно, отрепетировано. Похоже, Комина намеренно заманили в церковь. Более того, он был вынужден взять с собой свиту из воинов, которые - за исключением его дяди - стояли рядом и не вмешивались.

Невозможно не обратить внимания на то, где произошло убийство. Несмотря ни на что, церковь считалась святым местом, обладающим правом убежища. Было строжайше запрещено проливать кровь в церкви, и этот запрет уважался большинством влиятельных людей той эпохи. Даже в тех редких случаях, когда убийства совершались в церкви - например, Томаса Бекета -обычно обходилось без кровопролития. То, что Брюс использовал такое «грязное» оружие, как кинжал, вновь притащил Комина к алтарю после того, как его унесли монахи, и не испытывал при этом ни сожаления, ни раскаяния, свидетельствует не просто о потере самообладания. Это был недвусмысленный и явный вызов не только англичанам, на верность которым присягнул Комин, но и Риму. Убийство Комина свидетельствовало не только об отказе подчиниться Эдуарду, но и об отказе подчиниться папе. Более того, оно несло в себе все признаки ритуального убийства - почти церемониальное умерщвление одного претендента на трон другим в святом месте в соответствии с древними языческими традициями. В те времена символический характер поступка Брюса был ясен абсолютно всем, причем мощь этого символизма затмевала сам поступок.

Реакция папы была предсказуемой: Брюса без долгих рассуждений отлучили от церкви, и это отлучение действовало более десяти лет. Однако - и это очень важно - папская булла не произвела никакого впечатления на шотландское духовенство. Ламбертон не проронил ни слова осуждения по поводу деяний своего приятеля и союзника. Никакой реакции не последовало и от епископа Глазго Уишарта, второй по значению епархии в стране, на территории которой и произошло убийство. Как бы то ни было, а оба прелата, похоже, одобряли поведение Брюса - и заранее предполагали его. Как указывает в своей работе Барроу: «Вполне логично предположить, что Уишарт заранее знал, когда будет нанесен удар».

После смерти Комина Брюс немедленно предъявил свои права на престол. Ламбертон поддержал его. Его примеру последовал Уишарт. Избавившись от соперника, Брюс поспешно направился в Глазго, где у него состоялись переговоры с Уишартом. А когда Брюс начал новую военную кампанию против англичан, оба епископа, проявив вопиющее безразличие к Риму, объявили ее истинным крестовым походом.

Получив благословение духовенства, Брюс продолжил захват замков, господствовавших над заливом Ферт-оф-Клайд, защищая таким образом маршруты снабжения своих войск из Ольстера и островов на западе. Как по сигналу, епископ извлек на свет божий спрятанные королевские одежды и знамя с гербом древнего королевского дома кельтов. Тем временем Ламбертон, который должен был находиться в Бервике вместе с английским консулом, направленным для управления Шотландией, исчез из поля зрения. Через шесть недель после смерти Комина он появился в Сконе, короновал Брюса, отслужил мессу в честь нового монарха, признал себя его вассалом и произнес клятву верности. Историки сходятся во мнении, что независимо от обстоятельств смерти Комина церемония в Сконе была подготовлена заранее.

На самом деле имели место две совершенно отдельные коронации. Первая, подробности которой почти не сохранились, была более или менее традиционной и проходила 25 марта 1306 года в церкви аббатства в Сконе. Церемонию вел Ламбертон в сопровождении Уишарта, епископа Мори Мюррея, аббатов Сконы, графов Леннокса, Монтейта, Этола и, возможно, Мара.

Вторая коронация была проведена через два дня, и в соответствии с древней кельтской традицией Брюса посадили на трон Сконы. По традиции на трон его должен был посадить самый знатный пэр страны граф Файф - на протяжении нескольких столетий эта семья выполняла эту почетную обязанность на церемонии коронации шотландских правителей. Но в это время граф Файф едва достиг совершеннолетия и находился в полном подчинении у Эдуарда Английского. Поэтому роль мальчика была поручена его сестре Изабелле, жене одного из кузенов Комина графа Бьюкена, которая для этой церемонии специально приехала из своих владений на севере Англии.

В прошлом историки рассматривали возвышение Брюса и его борьбу за независимость Шотландии исключительно с точки зрения политики, а не культуры. Поэтому кельтские аспекты в большинстве своем игнорировались, и Брюса считали типичным норманнским монархом той эпохи. «И только относительно недавно был признан вклад «кельтской» Шотландии в эту борьбу». Теперь же становится очевидным, что этот вклад являлся решающим. Брюс был типично кельтским лидером, стремящимся возродить древнее Кельтское

королевство, и поэтому его кампания была не только политической, но также культурной и этнической. Так, например, когда в 1307 году Эдуард лежал на смертном одре, сторонники Брюса распространяли слухи о сбывшемся пророчестве Мерлина. В соответствии с этим предсказанием после смерти Эдуарда кельтские народы объединятся, завоюют независимость, создадут собственное королевство (предположительно на обоих берегах Ирландского моря) и будут жить в мире.

Но подобные пророчества были явно преждевременными. Англия и Рим без промедления отреагировали на коронацию Брюса. Если Англия видела в восстановлении кельтской монархии политическую угрозу, то для Рима опасность была еще более серьезной - возвращение Шотландии в лоно старой и, возможно, еретической кельтской церкви или, что еще хуже, к дохристианскому язычеству. Настораживало безразличие шотландцев к отлучению Брюса от церкви. С таким же безразличием были восприняты и последующие грозные послания папы.

Труднее было не заметить реакцию Англии. К этому времени Брюс получил значительную поддержку. Помимо наиболее влиятельных шотландских графов, в верности Брюсу присягнули такие могущественные семьи, как Фрэзеры, Хеи, Кэмпбеллы, Монтгомери, Линдсей и Сетоны, многие из которых сыграют важную роль в истории. Однако этой поддержки оказалось недостаточно, чтобы победить английскую армию на поле боя. На рассвете 19 июня 1306 года в битве при Метвене Эдуард атаковал шотландцев и наголову разбил их. Были захвачены в плен и казнены граф Этол, Саймон Фрэзер, Нейл Брюс, Кристофер Сетон и его брат Джон. Не избежали печальной участи и женщины из лагеря Брюса. Графиня Изабелла Бьюкен, принимавшая участие в коронации Брюса, была посажена в клетку, которую подвесили на внешнюю стену замка Бервик, где она провела около 4 лет, до 1310 года. Сестру Брюса Мэри заточили в такую же клетку в замке Роксбург. Она была освобождена только в 1314 году. Двенадцатилетнюю дочь Брюса Марджори ждала третья клетка в лондонском Тауэре, но за нее вступились влиятельные люди, и девочку отправили в монастырь. По свидетельству многих историков, маниакальная мстительность короля Эдуарда с наибольшей жестокостью проявлялась в обращении с пленными женщинами. Однако здесь следует помнить об уникальной роли женщин в кельтском обществе - они считались жрицами, прорицательницами, хранительницами и продолжательницами королевского рода. В глазах Эдуарда женщины из окружения Брюса были больше похожи на ведьм из «Макбета», чем на норманнских дам.

Армия Брюса была разбита и рассеяна, а он сам бежал, скрываясь сначала в горах Пертшира, а затем в Аргайлле. Из Аргайлла он направился в Кинтайр и далее морем на остров Ратлин у побережья Ольстера. Известно, что здесь он провел часть зимы 1306-1307 года, но другие его передвижения или действия до февраля 1307 года так и остались тайной. Вполне логично предположить, что, находясь в своих владениях в Ольстере, Брюс часть времени потратил на укрепление связей между Ольстером и Карриком и пытался заручиться поддержкой в Ирландии. Вероятно, ему удалось привлечь на свою сторону ирландцев, потому что впоследствии он появился в сопровождении нескольких ирландских дворян и их приближенных

В феврале 1307 года Брюс вернулся в Каррик со значительными силами и возобновил военные действия против англичан. Вопреки пророчеству смерть Эдуарда в июле того же года не стала сигналом к прекращению вражды. Война в Шотландии не утихала на протяжении следующих семи лет - этот промежуток времени в точности совпадает с периодом преследований тамплиеров в Англии и континентальной Европе - и лишь изредка прерывалась короткими паузами. В 1309 году на заседании парламента в Сент-Эндрусе Брюс был официально провозглашен «королем шотландцев». С этого времени он стал настоящим правителем всей Шотландии и был признан в качестве такового как своим народом, так и правителями других государств, за исключением папы, который отлучил его от церкви, и короля Англии Эдуарда II. Последний был полон решимости - как и его отец - поставить шотландцев на колени и присоединить их королевство к своим владениям.

Зимой 13Ю-1311 года Эдуард предпринял новый поход. Учтя опыт Метвена, Брюс не стал давать противнику генерального сражения. Сил у Эдуарда было явно больше. Особенно не хватало шотландцам рыцарей, то есть тяжелой кавалерии, чья массированная атака в

критический момент могла сломить самое яростное сопротивление врага. Поэтому Брюс избрал тактику булавочных уколов, набегов, совершаемых легкой кавалерией. Именно такую тактику применяли сарацины на Святой Земле. Кроме того, большие надежды Брюс возлагал на своих опытных лучников.

Тем временем шотландцы начали оказывать англичанам все более упорное сопротивление, демонстрируя жесткую дисциплину и возросшее воинское искусство. Более того, к январю 1310 года они стали получать оружие и провиант из Ирландии. Эти поставки были настолько значительны, что Эдуарду пришлось издать гневный указ:

«Король предписывает канцлеру и казначею Ирландии объявить во всех городах и портах., что под страхом жестокого наказания запрещается всякая поставка провианта, лошадей, оружия и других товаров мятежникам в Шотландии, которая, как он узнал, осуществляется ирландскими купцами».

Однако озадаченные историки указывали на тот факт, что оружейная промышленность в Ирландии была развита не лучше шотландской. Оружие и доспехи могли попасть в Ирландию только из континентальной Европы.

Вполне возможно, что возросшая боеспособность шотландской армии явилась естественным следствием длительного конфликта, когда воины имели возможность приобрести боевой опыт. Но нельзя исключить и того, что шотландцев обучали и тренировали беглые тамплиеры - в ту эпоху это была самая дисциплинированная и профессиональная армия Европы, которая могла принести с собой из Святой Земли тактику сарацин, взятую на вооружение Брюсом. Что касается оружия, которое поступало из Европы в Ирландию, а оттуда в Шотландию, то трудно себе вообразить более подходящего канала поставок, чем орден Храма. Когда английские власти в конце концов пришли с обыском во владения тамплиеров в Ирландии, там не осталось практически никакого оружия.

Битва при Баннокберне и тамплиеры

Битва при Баннокберне, которая внесла решающий вклад в дело борьбы за независимость Шотландии, была результатом не сложных стратегических маневров, а странных средневековых представлений о чести. К концу 1313 года брат Брюса Эдуард осадил небольшой английский гарнизон в крепости Стерлинг, которая защищала дорогу на север и северо-запад Шотландии и в Аргайлл. Осада крепости затянулась. Не желая тратить время и силы, Эдуард принял выдвинутые защитниками условия: если к середине лета следующего года английская армия не появится в трех милях от крепости, гарнизон капитулирует. Это был вызов, который Эдуард Английский не мог не принять. Таким образом, брат Роберта Брюса вынудил его дать то самое генеральное сражение, которого он так упорно избегал после поражения при Метвене в 1306 году.

Конкретной целью английского монарха было освобождение Стерлинга. Однако размеры его армии свидетельствуют о более амбициозных планах - уничтожить шотландскую армию, нанести окончательное поражение Брюсу и установить военную оккупацию Шотландии. Историки того времени утверждали, что численность английской армии доходила до 100 тысяч человек. Это явное преувеличение, в высшей степени типичное для средневековья. Тем не менее, сохранившиеся списки личного состава говорят о том, что у Эдуарда было как минимум 21 640 пеших воинов. Разумеется, не все они прибыли в Шотландию - естественная убыль объясняется дезертирством и болезнями. К пехоте присоединились 3000 рыцарей, и каждый из них имел вооруженную и обученную свиту. Современные историки оценивают численность английской армии примерно в 20 тысяч человек. Эта цифра обеспечивала им тройное численное превосходство - именно такое соотношение указывается в хрониках того времени. Считается, что численность шотландской армии составляла от 7 до 10 тысяч человек, среди которых было 500 рыцарей, причем их вооружение и доспехи были менее тяжелыми, чем у англичан.

Историки до сих пор спорят о точном месте битвы при Баннокберне. Достоверно известно лишь то, что она состоялась в двух с половиной милях от замка Стерлинг. Главное сражение произошло 24 июня 1314 года. На дату стоит обратить особое внимание, потому что 24 июня - это день св. Иоанна, который имел особое значение для тамплиеров.

Точные подробности того, что происходило в сражении при Баннокберне, неизвестны. Воспоминания участников событий не сохранились, а свидетельства вторых или третьих лиц полны искажений и противоречий. Общепризнанно, что стычки начались днем раньше. Считается установленным, что в классическом поединке один на один Брюс убил английского рыцаря Генриха де Бохума. Большинство историков сходятся во мнении, что шотландская армия состояла преимущественно из пехоты, вооруженной пиками, копьями и топорами. Они также согласны, что мечи в шотландской армии имелись только у всадников и что кавалерия Брюса была слаба - по численности, а также тяжести вооружения и лошадей она не шла ни в какое сравнение с английскими рыцарями. Тем не менее хроникер четырнадцатого века Джон Барбер утверждает, что Брюс «... привел с собой с юга большое количество людей в доспехах». Из той информации, которая дошла до нас о битве, можно сделать вывод, что в один из моментов английские лучники были атакованы кавалерией шотландцев, которая до этого времени держалась в резерве и находилась под личным командованием Брюса. Однако самым удивительным в хрониках выглядит решительное наступление «свежих сил» - именно так восприняли это англичане. Развевающиеся знамена внезапно появились из-за спины шотландцев в тот момент, когда все шотландские подразделения были почти разбиты и судьба сражения висела на волоске.

Бытует мнение, что эти свежие силы состояли из йоменов, подростков, маркитантов и других гражданских лиц, которых англичане ошибочно приняли за регулярные войска. Предположительно члены этого добровольческого отряда избрали из своих рядов командира, сделали знамена из простыней, вооружились самодельным оружием и ринулись в гущу сражения. Эта волнующая романтическая история делает честь шотландскому патриотизму, но выглядит неправдоподобно. Если вмешательство было таким спонтанным, импровизированным и неожиданным, то удивило бы шотландцев не меньше, чем англичан. Однако отсутствие замешательства в их рядах дает основание предположить, что этой атаки ждали. Трудно себе представить, что тяжеловооруженные английские рыцари - даже если они умудрились перепутать толпу маркитантов с профессиональными воинами - обратились в бегство после атаки пехоты. Все данные говорят о том, что в ход битвы вмешалась находившаяся в резерве кавалерия. Кем могли быть эти неизвестные всадники?

Внезапное появление свежих сил, кем бы они ни были, после целого дня сражения, истощившего силы и английской, и шотландской армии, определило исход битвы. Англичан охватила паника. Король Эдуард вместе с 500 рыцарями внезапно покинул поле боя. Деморализованная английская пехота поспешила последовать его примеру, и отступление быстро превратилось в настоящее бегство. Англичане бросили провиант, личные вещи, деньги, золотую и серебряную посуду, оружие и доспехи. Несмотря на то что в некоторых хрониках говорится о жестокой резне, официальные потери англичан были не очень велики. Сообщалось о гибели лишь одного графа и тридцати восьми баронов и рыцарей. Похоже, бегство англичан было вызвано не яростными атаками шотландцев, которые они успешно отражали, а страхом.

Невозможно поверить, что крестьяне и маркитанты могли вызвать подобный страх. С другой стороны, именно такой должна была быть реакция на отряд тамплиеров, даже не очень большой. Кем бы ни были эти таинственные воины, их сразу же узнали - как тамплиеров с их бородами, белыми мантиями и черно-белым знаменем, которое называлось «Босеан». Если в них действительно узнали тамплиеров и если слух о них распространился по рядам англичан, то в результате вполне могла возникнуть подобная паника.

Но если тамплиеры сыграли решающую роль в битве при Баннокберне, то почему этот факт не нашел отражения в хрониках? Причин этого молчания могло быть несколько. С точки зрения англичан, это был позор, о котором не хотелось даже упоминать, и поэтому английские источники вообще умалчивают о битве. Что касается шотландцев, то они стремились представить победу при Баннокберне как победу своего народа, своей культуры, своей национальной идеи, и предположения о вмешательстве посторонних в какой-то мере преуменьшали этот триумф. Кроме того, у Брюса были особые политические причины скрывать присутствие беглых тамплиеров в своих владениях. Несмотря на отлучение, к 1314 году он стремился заручиться поддержкой церкви и не мог рисковать, еще больше обострив отношения с папой. Еще меньше ему хотелось, чтобы папа объявил полномасштабный крестовый поход против Шотландии. Нечто подобное произошло в Лангедоке ровно сто лет назад, и не прекращавшиеся в течение сорока лет нападения и грабежи еще были живы в памяти людей. Более того, главным союзником Брюса в Европе являлся Филипп IV Французский, тот самый человек, который положил начало преследованию тамплиеров.

После окончания битвы при Баннокберне особой почести был удостоен один из вассалов Брюса, Ангус Ог Макдональд:

«Говорят, что традиционная привилегия Макдоналъдов сражаться на правом фланге королевской армии - это место считалось почетным - была пожалована Ангусу Огу Брюсом в качестве признания той роли, которую Макдоналъд и его люди сыграли в победе при Баннокберне».

Часть территории вокруг Килмартина, Лох-О и Loch sween относилась к владениям короля и находилась под управлением королевского бейлифа сэра Нейла Кэмпбелла, который являлся зятем Брюса. Остальная земля принадлежала Макдональдам. Само собой разумеется, что любой тамплиер, поселившийся в этом районе, должен был сражаться под началом Ангуса Ога.

Битва при Баннокберне была одним из нескольких важнейших сражений средневековья и, вероятно, самым крупным сражением на английской земле. Она положила конец английским притязаниям на Шотландию, которая на протяжении следующих 289 лет оставалась независимым королевством. Когда в начале семнадцатого века две страны объединились под властью одного монарха, это произошло мирным путем, посредством престолонаследия.

Несмотря на победу при Баннокберне, оставшиеся пятнадцать лет правления Брюса нельзя назвать спокойными. В то время у него не было наследников мужского пола, и поэтому особые трудности возникали с назначением преемника. В 1315 году, через десять месяцев после Баннокберна, наследником шотландского престола был официально провозглашен брат Роберта Брюса Эдуард. Через месяц Эдуард Брюс отправился в Ирландию и в мае следующего года был коронован в Дандолке, став правителем этой страны. Таким образом, у него появилась возможность исполнить давнюю мечту всех кельтов и объединить Ирландию и Шотландию. Однако в октябре 1318 года он умер, и место наследника обоих тронов вновь стало вакантным. В декабре того же года было решено, что после смерти Брюса корона перейдет к его внуку, сыну Марджори Брюс и Уолтера Стюарта.

6 апреля 1320 года увидел свет необычный документ - так называемая Арбротская декларация. Он имел форму письма, составленного и подписанного восемью графами и тридцатью одним дворянином, в число которых входили представители семейств Сетонов, Сен-Клеров и Грэмов. В письме кратко излагалась легендарная история шотландского народа, происходившего от предполагаемых корней в Скифии, и его обращения там в христианство св. апостолом Андреем. Брюс характеризовался как освободитель и назывался (с характерными для тамплиеров ссылками на Библию) «вторым Маккавеем или Иисусом». Более важными моментами в нем, однако, являются провозглашение независимости Шотландии и удивительно современное и сложное определение отношений короля со своим народом.

«Божественное провидение, право наследования по законам и традициям королевства... а также законное согласие и одобрение всего народа сделали его нашим королем и правителем. Мы обязаны и полны решимости следовать за ним во всех делах, признавая его право и его заслуги человека, который восстановил безопасность и свободу. Но если правитель отступит от этих принципов, ко7порые он так благородно провозгласил, и признает, что мы или наше королевство должны подчиниться королю или народу Англии, мы немедленно объявим его нашим врагом и нарушителем его собственных и наших прав и изберем нового короля, который защитит наши свободы».

Другими словами, Брюс не был королем «по праву помазанника Божьего». Он сохранял корону до тех пор, пока исполнял обязанности, возложенные на его сан. В ту эпоху это было необычно прогрессивное определение монархии.

В 1322 году Эдуард II снарядил свой последний - и довольно робкий - поход против Шотландии. Поход окончился безрезультатно, и Брюс отплатил ему набегами на Йоркшир. В 1323 году страны заключили перемирие, которое должно было длиться тридцать лет, но продержалось только четыре года. Тем временем Брюс ввязался в новое противостояние с папской властью, которая в то время сама переживала раскол, так называемое «авиньонское сидение» Эдуард Английский уже давно стремился очистить шотландскую церковь от таких влиятельных и националистически настроенных прелатов, как епископ Сент-Эндруса Ламбертон, епископ Глазго Уишарт и епископ Данкелда Уильям Сен-Клер (брат сэра Генри Сен-Клера из Росслина, подписавшего Арбротскую декларацию). С этой целью английский король уговаривал сменявших друг друга пап не делать новыми епископами шотландской церкви уроженцев этой страны. Папа Иоанн XXII, двор которого базировался в Авиньоне, благосклонно отнесся к его просьбе. Однако Брюс, объединившись со своими епископами, отказался подчиняться понтифику, ив 1318 году был повторно отлучен от церкви, на этот раз вместе с Джеймсом Дугласом и графом Морей. Годом позже папа потребовал, чтобы епископы Сент-Эндрусса, Данкелда, Абердина и Морей приехали к нему для объяснений. Епископы проигнорировали приказ, и в июне 1320 года тоже были отлучены от церкви. Верный своей политике, папа упорно отказывался признавать Брюса королем и говорил о нем только как о «правителе королевства Шотландия». Только в 1324 году папа Иоанн XXII смягчился, и Брюс, наконец, стал признанным церковью монархом. В 1329 году Брюс умер, а трон унаследовал, как и предполагалось, его сын. Перед смертью Брюс выразил желание, чтобы его сердце поместили в шкатулку, переправили в Иерусалим и похоронили в храме Гроба Господня. В 1330 году сэр Джеймс Дуглас, сэр Уильям Синклер, сэр Уильям Кейт и, как минимум, еще двое рыцарей отправились на Святую Землю. Серебряная шкатулка с сердцем Брюса висела на шее у Дугласа. Их маршрут проходил через Испанию, где они познакомились с королем Кастилии и Леона Альфонсо XI и сопровождали его в военном походе против мавров Гранады. 25 марта 1330 года в битве при Тебас-де-Ардалес шотландцы, шедшие в авангарде, попали в окружение сарацин. Как утверждают хроники четырнадцатого века, Дуглас сорвал с шеи шкатулку с сердцем Брюса, швырнул ее в наступавшего врага и воскликнул:

«Вперед, храброе сердце,
Как ты всегда это делал!
А я последую за тобой клиумру!»

Сомнительно, что в самой гуще сражения у Дугласа было время зарифмовать свои мысли. Тем не менее, бросив сердце Брюса во вражеские ряды, Дуглас вместе с товарищами последовал за ним. Все шотландцы погибли, за исключением сэра Уильяма Кейта, который сломал руку еще до сражения и не участвовал в нем. Говорят, что на поле боя он подобрал сердце Брюса, чудесным образом оставшееся невредимым в своей шкатулке, и привез его назад в Шотландию. Оно было похоронено в аббатстве Мелроз под восточным окном алтаря.

В начале девятнадцатого века могила Брюса в аббатстве Данфермлин была вскрыта. По одной из легенд, широко распространенных в эпоху сэра Вальтера Скотта, берцовые кости скелета были скрещены прямо под черепом. Это не соответствовало действительности - на самом деле ничего необычного обнаружено не было. Но легенды не рождаются на пустом месте. Совершенно очевидно, что кто-то был заинтересован связать Брюса с черепом и скрещенными костями, одним из символов масонов.

Автор: Майкл Бейджент, Ричард Ли
 
Средние века

Читайте в рубрике «Средние века»:

Брюс и его борьба за власть
 

Рубрики раздела
Лучшие по просмотрам